Лучший стих

На каком-то лоскуточке

Записал свой лучший стих…

Не разбил его на строчки,

Не расставил даже точки,

Бросил так… прилёг… затих.

Там, конечно, про Россию,

Там, конечно, про тебя…

Сила там нашла на силу –

Пол планеты теребя…

Дети дома баловались… -

Я на утро не нашел.

А потом – года промчались,

Плохо было… хорошо…

Я писал вполне толково,

Я держал в потёмках нить…

Было всё. Но вот такого –

Мне уже не сочинить

* * *

Ну что такое Родина,

Ну, как вам рассказать?

Июльская смородина

И Божья Благодать,

Леса, края болотные,

Пологие холмы,

И птицы перелётные,

И отчие гробы…

А вечером с гитарою

Выходишь на крыльцо,

А там – рябина старая,

Есенин и Рубцов…

Засвищет осень листьями...

Укроет землю снег...

Весна – святою истинной

Придёт одна на всех...

Ну что такое Родина?..

Ну, как вам рассказать…

В любую непогодину -

Любовь и Благодать.

2000

* * *

Поздно, поздно, поздно…

Что уж там дрожать.

Выйду я на воздух

Волей подышать

Сяду на пенёчек, -

Что там ворошить… -

Господи, денёчек

Дал ещё пожить.

Солнышко пригреет,

Вот и вся любовь…

Господи, скорее б

Отгуляла кровь.

Прощенное

Тают главы позлащённые

Белой пылью по лучу…

В воскресение Прощенное

Попросить тебя хочу…

Не грусти, моя голубушка,

Не печалуйся, окстись.

В небе выцветшем, голубеньком,

Ангел Божий, встрепенись.

И когда уж я отмучаюсь,

Отпашу и отпляшу,

Ты мне долю наилучшую

Не вымаливай, прошу!

Кто мы?.. Что мы?.. – оглашенные...

И взыскует Судия

По словесному служению

На излёте бытия...

И покуда во спасение

Я несу свой малый крест –

Дотерпи до воскресения

В самом высшем из небес.

2002

Радуница

На кладбище горят костры –

Венки и листья прошлогодние,

А над кострищами – кресты,

Вороны прыгают голодные.

У каждой в клюве по яйцу:

«Христос воскрес!» - клюют и каркают…

А слёзы, слёзы по лицу…

Обсохли и уже не капают.

А там, в согревшейся земле,

Опять, наверно, предки ожили

И в этом пепле и золе,

Наверно, скрыта Правда Божия.

И мы с тобою побредём,

Оставив ветхое пристанище,

За вечным словом, за огнём,

За этим дымом, в небе тающем.

2004

* * *

Рано зимою смеркается,

Крестик в снегах над рекой.

Кладбище с небом сливается…

Мертвые любят покой.

Пламя над свечечкой тающей

Ангел колышет крылом.

Снова пришел я на кладбище

Снова душою в былом…

- «Разве мы мертвые, мертвые! –

Мы лишь до срока молчим.-

Прошлое наше бессмертное

Всходит свечами в ночи».

Падаю, падаю, падаю…

Снова всплываю со дна.

Неугасимой лампадою

Всходит над миром луна.

Кладбище с небом смыкается,

Сходит на душу покой…

Рано зимою смеркается

Над благодатной рекой.

2005

* * *

Я был почти что не живой

На край родной во мгле взирая…

А там точилась под горой

Из родника вода живая…

Что пульс, когда мой стих затих,

Что сердце, если строки встали…

А в небесах от сих до сих –

Тянулись птицы, сбившись в стаи.

Как тыщи лет тому назад,

Они трубили в вышних Богу…

Им виден Рай и что им ад,

В который мы мостим дорогу…

2004

* * *

В Сарове праздник. На Руси

Такое славное волненье.

Рифмуется: «…на небеси»

Рифмуется: «…до воскресенья».

И воздух легкий, как в раю,

И всё свершается отныне…

И скоро Пасху запоют

Средь лета, Отче Серафиме!

2004

* * *

Россия-матушка живёт,

А вы-то думали, а мы-то…

Она и нас переживёт

Сто раз отпета и омыта.

Сто раз за нас погребена

Сто раз палима и распята…

Она с полей Бородина,

С полей Германской встанет свято.

Потом порушен был Саров

И крест повсюду был украден…

Но не изъяли из дворов

Кресты оконных перекладин.

Потом Великая Война

Волною смертной накатила…

Россия-матушка жива

И никуда не уходила.

Россия-матушка живёт,

А вы-то думали, а мы-то…

Она и нас переживёт

Слезою Божию омыта.

2005.

Деревни

Деревни, деревни, деревни, деревни…

Деревья, деревья, деревья, деревья…

А вот и погост и река под обрывом,

И боль вековечная стынет нарывом…

Изба заколочена, поле не сжато,

И воткнута в грядку навечно лопата…

И лес обступил, в нём балуют тетёрки,

А он – в довоенной своей гимнастёрке

Под пыльным стеклом, возле самого Спаса…

А прах погребён на углу Фридрих-штрассе…

Европу спасавший, ты видишь ли, как

Деревню твою оккупирует враг…

Где пели веками светло и беспечно,

Последний сверчок заморился за печкой…

Последняя мышка ушла из подвала

И ласточка больше гнезда не свивала…

Деревни, деревни, деревни, деревни,

Сомкнулись над вами деревья, деревья…

И Русь зарастает быльем как когда-то

В эпоху татарщины и каганата...

Но слово пребудет стоять нерушимо,

Его не задушит полынь и крушина

И длиться незримая эта работа -

Святые в окладах, святые на фото...

В избе заколоченной, в рухнувшем храме…

Меж ними и нами, меж ними и нами…

Буря

Осины знают всё на свете.

О, как они шумят, шумят…

Мотает рощу буйный ветер

И если рухнут рохли эти,

То будет мой домишко смят.

Мотает ветер кроны елей.

Молюсь Николе: упаси!

В раскачку небо… еле-еле

Земля покуда на оси.

Вот наклонилися. Сцепились

Вершины – сучьев треск и стон…

Ещё порыв и повалились,

И покачнулся небосклон.

Земля подпрыгнула и древо

Упало – дол свой вздох исторг!

А ребятишкам – что за дело! –

Орут: ура! – Какой восторг!

* * *

Я стою средь сада,

Маминого сада

В трёх верстах от рая,

В двух шагах от ада…

Век мелькнул играя –

Воронью отрада.

Было что – от рая,

А чего – от ада.

Ты лежишь у края,

Глухо, сыровато…

До тебя, - до рая…

От меня, - от ада…

2005

* * *

Балует пряничная Русь,

Улыбки дедов, жены, дети…

Я обернусь и улыбнусь,

Припоминая игры эти.

Там храмы Божьи, купола,

Колокола, над речкой – птицы…

Всё то, на что я уповал,

Во что не можно не влюбиться…

В морозном инеи закат.

Мороз гуляет над Россией.

Мороз сребрит, лучи – златят

И звёзды всходят в синей сини…

Но бездна разверзает пасть,

Горит содом, лютуют беси…

Им эту сказку не украсть,

Вот потому и куролесят.

Им эту песню не известь,

Вот потому они и душат…

Покуда Бог в России есть,

Да не поглотят наши души!

2004

* * *

Вострубили трубушки в небеси,

Разнеслось по матушке, по Руси…

По морям, по реченькам, по лесам

И опять аукнулось небесам.

Разошлась, растреснулась Мать-Сыра-Земля,

Встали с плена тленного – сосчитать нельзя…

И, как море пенное, отрясая смерть,

Вся встаёт вселенная – Божий Суд узреть.

Всяка тварь воздвигнута от земли:

В порт свой не пришедшие корабли,

Лётчики, сгоревшие в небесах,

Схимники, узревшие чудеса,

И дитё, успевшее чуть вскричать,

И зверьё уевшее… Вор и тать,

Даже змий с ехидною днесь восста…

Ну а кто за пазухой у Христа?

- А народ наш мученик, а народ! –

Он-то в Божьей рученьке Правды ждёт,

Он ведь страждет-верует в Божий суд…

Всем воздастся мерою – в этом суть.

2004

По Руси по ягоды…

Красный подосиновик

Вышел, как Аника.

Красными подзорами

Кинулась брусника…

Перед красной ягодой

Встану, хоть ненадолго,

На колени тихо.

Спелую и скорую

Наберу полкороба,

Чтоб не вышло лиха.

И ещё полкороба

Спорую, без сора бы

Чёрную чернику…

Поклонюся ягоде

Вовремя, не загодя…

До земли велико.

Загребалы жадные

Дышат-пышат жабрами:

Вот ещё, ещё бы!

Торопливо бабоньки

Грабят, грабят грабелькой

Матушку чащобу…

Что же ты наделала:

Белую, неспелую

Всё брала до срока!

Закружило бедами,

Врали: счастье, - не дали!

Брызжет алым соком!

Храмы золочёные,

Горюшко напрасное…

Дни бывают черными,

Смерть, даждь Боже, красную!

Трудно в поле пешему…

Против – сила адова.

В коробе намешано, -

Сору понападало…

Долюшка просторная,

А судьба – пристрастная.

Ягодинка – чёрная,

Ягодинка – красная…

2005

Осеннее

Из трамвайчика сбежала

По ступенькам легким осень,

Волоса в кленовых листьях,

Нараспашку пальтецо…

Ты к щеке своей прижала

Посвист ветра, неба просинь…

Как минулось это быстро,

Я гляжу в твоё лицо….

Я гляжу - не нагляжуся,

А тебя в помине нету.

Я гляжу – не нагляжуся,

Твой небесный тает след….

Я с последним тем листочком

Откружуся, откружуся…

Я с последним тем листочком

Промелькну за парапет.

Ах, какая нынче осень!

А трамвайчик убегает…

Ах, какая нынче осень,

А листва, листва, листва…

И последний тот листочек

Наискось во тьму уносит,

И плывут сквозь сон и осень

Эти светлые слова…

2005

* * *

Она давно живёт у кладбища,

Где много зелени, где тихо…

По этой улице когда ещё

Прокатится шальное лихо…

А двадцать шесть годков - не мало ли!

Свалить на женщину все горести…

Живешь своей судьбишки баловнем,

А ей – печальней нету повести…

Брожу под старыми под вишнями,

Под тополями и под вязами…

Давно друг друга схоронившие,

Мы вечной верностью повязаны.

2005

Русь

Памяти убиенного Николая Рубцова (младшего)

Лежит повержена, ничья,

Всосались в тело нефтетрубы…

А по стране ползёт чечня,

В оскале смертном щеря зубы.

Не о чеченцах даже речь,

А кто в Кремле сидит, и дале…

Как тело рассекает меч,

России сердце разодрали.

А кто позволил сей содом,

Кто допустил растленье в души!

Кто Матери Христовой Дом

Так святотатственно порушил!

А президент опять мычит:

«Ах, отчего мы вымираем?

Народ молчит… пусть помолчит,

Пока мы всё переиграем!»

Но нет, им не переиграть

И русский остаётся русским.

Да, мы привыкли умирать

Без сожаления и грусти.

Да, мы готовы вымирать

Любя, досадуя и ссорясь…

Лишь только бы не замарать

Последнюю Отчизну – совесть.

16.10.2005

* * *

Покуда сумрак в свиток свит,

Я по Руси брожу в надежде…

Пока Господь не воскресит

Всё то, что здесь звучало прежде.

Пока не явиться во тьме

Словесный огонь этот вечный,

Пока не кончится во мне

Биенье строчки быстротечной.

Пока ещё звенит-поёт

Душа Руси пред образами…

Покуда в Промысле Твоём

Любовь преполнена слезами.

2006

* * *

Я иду, иду на кладбище

К месту, где и мне лежать.

Я живой-живой пока ещё,

Но не буду возражать.

А над нами божьи пташечки

Заливаются, поют…

Ничего ведь нету страшного

Сам уснёшь или убьют.

Всё у Господа устроится,

Знай не спи, не спи, - не трусь!

И ещё не раз умоется

Во слезах Святая Русь…

Ну, а ентая, гулящая,

Та, в которой днесь живём…

Покаянья настоящего

Терпеливо подождём.

2006

На смерть Николая Мельникова

«Поставьте памятник деревне

На Красной площади в Москве…»

Н. Мельников

Убили в России поэта…

За что же убили? За то,

Что песней не вовремя спетой

Мешает он тем, кто давно

Над Русью раскинул тенета

И кровушку нашу сосёт…

Убили в России поэта

И это, как прежде, сойдёт?

Деревня разута, раздета

И продана трижды, а он

Свой крест через гиблую Лету

Несёт на Голгофу. Канон

Поставьте на площади этой

И русский, завещанный крест…

Мы свечи поставим поэту

За то, что пока ещё есть

Кого убивать. Но не свечи,

А надо осилить тот груз,

Тот вес, что сминает нам плечи,

Тот крест под названием: Русь!

2006

* * *

Двадцать лет тебе исполнилось...

Как оно на небеси?

Видишь, чаша переполнилась

На истерзанной Руси!

Видишь, небушко покорчилось,

Видишь, ангелы трубят!

Век устал от богоборчества

Одураченных ребят.

А теперь дурачат пуще их –

Эй, гуляет Вавилон!

Всё развинчено, распущено

И несётся под уклон...

Но не может пасть отверстая

Заглотить Святую Русь –

Бо Невеста Неневестная

Уврачует нашу грусть.

2006

* * *

Я долго, долго слушал вечер,

Пока не смерклося окрест,

Дерев таинственное вече,

Воздетых сучьев скрип и треск.

А ветер, ветер над долиной

Всё гнал куда-то облака…

Закатные наполовину

Они светилися пока…

И мрак настал... И тихо, грозно

Взирало око с небеси.

И проступили в небе звёзды,

И повернулись вдоль оси.

И свет их, осиявший души,

Шел от пределов бытия…

А я всё слушал, слушал, слушал,

Как длилась эта лития.

2006

Из старых тетрадей

1980-е гг

Песня

Покосились избушечки,

Небо – пятнами.

Вы бы речи не слушали

Непонятные.

Вам бы к ночи не сказывать

Сказы тёмные.

Вам бы песни не складывать

Забубённые.

Их навыли, нагукали

Бесы дебрями…

Русь заходится звуками

Безыдейными.

Клин над пашнями скудными

Сносит ветрами.

Русь исполнена судьбами

Беспросветными.

Льёт сиянье от месяца

По окрестности…

Ни запить, не повесится –

Надо крест нести.

81

* * *

Строка зачеркнута…

Чуть вечереет…

А речка – Чёрная,

А жить – чернее…

Но в белый снег и кровь рубиновую

За Русь…

За волю...

За любимую…

И упал…

Но не вниз и не замертво.

До-о-олго каркали…

Так сейчас хоронили Гамлета

На Ваганькове.

81

* * *

Офицерским женам посвящается

Я ждал улыбки целый вечер

И вот, простив мои провинности,

Вы улыбнулись и провинцией

Дышали волосы и плечи.

Вам было зябко на ветру –

Часовенка на Володимерке, -

И мы спешили и в одиннадцать

Подайте сани на Читу!

Но не рудник нас ждал, сударыня, -

Привычный круг забот случаянных…

Как Русь в полстона под татарином

Вы потерялися в молчании…

О, вы напрасно не торопитесь, -

Штормит в морях, планета вертится…

Моим товарищам до Родины

Так далеко, что чудом верится.

Я сам потерян, а от берега

Ни голубь с веточкой... ни пеленга.

84

* * *

Тоска по детству сквозь года.

Россия, Господи… Провинция…

В благословенном сне привидится,

А так – наверно, никогда.

Что видел я в окошко поезда?

В автобусах ли толкотня…

Что мне споётся, что мне вспомнится…

Какого иноходь коня?

Да и об этом ли печалюся -

Всё кануло в глухой ночи...

Искал я слово изначальное,

Ужели мимо проскочил?

84

* * *

Люблю я запах древесины,

И как всю ночь по крыше – дождь…

Как нежностью необъяснимой

По телу пробегает дрожь.

Люблю, когда я ненавижу –

Перед подонком не дрожу.

Люблю тебя, пока не вижу…

Увидевши – с ума схожу…

Люблю за то, что не простая,

Не по зубам для сволочей…

За что?.. за что?.. Не знаю – тайна!

Смешно пытать. Да и зачем?

84

Странные стихи

Как отражения в реке

Не уплывают вместе с листьями?

Когда дрожит перо в руке

И нету слов для той, единственной…

То что мне в истине?

Когда Октябрь трубит отбой,

На что деревья те надеются?

Что к лету зеленью оденутся…

Но что же деется с тобой –

Озябло деревце?

Когда падут... падут снега,

Зачем художники безбожные

Рисуют нам грибные дождики?

Завьюжит в поле – ни следа –

Тоска острожная!

Странней всего – придёт весна

И лебедь соскользнёт на озеро…

Зачем пишу стихи об осени,

Когда ты и без них грустна?..

84

* * *

В глуши, в исходе октября,

Листов последних на излёте,

Быть может вы слезу прольёте,

Мои страницы теребя.

И вдруг представиться на миг

Наш мир от сотворенья шаткий

И волны – белые лошадки,

И в небе шпиль и мой двойник.

И два заката, что легли

В глазах. И два моста в разлуке,

Как бы протянутые руки

Над белой судрогой реки.

В глуши, в исходе октября,

Когда не греет чай и печка,

И ветер памяти беспечно

Проходит строки теребя.

85

* * *

В ведре остыла из пруда звезда

И два листа, исписанные мелко,

Уже остыли… Вся-то переделка –

Переписать слова, слова, слова…

Бродяга месяц скрылся за трубу –

Ему в моём присутствии неловко,

Что я пишу и думаю: делов-то –

Переиграть судьбу, судьбу, судьбу…

Уже земля в туманах поплыла,

Душа чиста, как лес перед рассветом,

И столько яблок простучало с веток,

А я не спел заветные слова…

Покуда я не спал – эпоха шла,

Ломая судьбы, двигая планеты…

Как яблоки, как звёзды между веток,

Мелькнули наши лучшие года.

86

* * *

Ты уйдёшь, ты в толпе растворишься

И уже не вернёшься назад.

Ты в витринах пустых повторишься,

Отразишься в усталых глазах…

Ты потянешься ввысь, ты растаешь…

След остыл твой и голос затих…

Вот тогда для меня и настанешь

И восстанешь из бдений моих!

86

(Отрывок)

Встанут ночи тёмные предо мной,

Как монашки-схимницы в длинный ряд,

Ну, а те, что отбыли – за спиной

Крыльями опавшими прошумят.

Отчего не пишутся здесь стихи,

Отчего не пашутся тут поля?

Оттого, что выплакать нам грехи

Всё грехи смертельные не велят.

Будет покаяние, а пока

Нам дано безвременье в сорок лет…

Утро в перламутровых облаках,

В небе проплывающий лёгкий след…

* * *

Ищу в лице своём ответа

Загадок вечных бытия.

Но плоть мертва. Но плоть есть вето

На бесконечность. Плоть есть я.

Ищу в душе своей ответа,

Но как искать, душа – вопрос…

Лишь отраженным мутным светом

В душе колышется Христос.

И всё, что хлещет за пределы,

Что понесу на Суд в свой срок…

Что я наделал! Что не сделал! –

Набатом тюкает в висок.

* * *

И жить бы можно, можно, можно,

Пока ты пишешь, а потом…

Господь разрежет осторожно

Никем не читаный твой том.

И будет стыдно, стыдно, стыдно

За всё, что было хорошо.

И будет больно и обидно

Под этим пламенным ножом.

Ну отчего же, от чего же,

Мы продолжаем жить греша?

Так надо верить жестче, строже,

Чтоб притомилася душа…

Она от боли онемеет

И сердце выжжется… и вот…

Мы умираем и умнеем…

Но кто умрёт – тот не умрёт.

96

* * *

Мы погружаемся во ад,

Мы заживо сгораем в пекле.

Россия не придёт назад.

Как не крутило б время петли.

Пал Третий Рим, распался в прах…

Волками вскормленные внуки

Мы расквитались впопыхах

За все искусы и науки.

Зеул Ваале Вавилон,

К тебе, мрачнея, припадаем!

Ты блудодейственным вином,

Как млеком жизни напояем!

Пои же нас, пои, пои!

Нас несть причастия иного…

Мы все иуды, все – твои,

Все распинали Бога-Слово…

И вновь придёт и распнем снова.

97

* * *

Когда удастся мне уснуть –

Господь простит грехи.

Он мне укажет звёздный путь,

А то – стихи… стихи…

И кто сказал: «Не спи, не спи…»

Не век же на посту…

Пора смениться. Так смени

И я усну, усну.

И станет ясен тайный смысл

Того, что от и до…

И нам Господь покажет сны,

Такие сны за то,

Что я не спал, не спал, не спал:

Прости меня, прости!

Что не спасался, а писал

И не успел спасти!

Да разве этим, что спасёшь,

Чего уж там, к чему…

- Усни, художник… ты уснёшь…

- Да, я усну, усну…

97

* * *

Пусть вам вся милость Божья,

Пусть вам вся Благодать.

А мне всё бездорожье

И жесткая кровать.

Гряди, благое время,

Свети, Святая Русь!

Моё младое племя…

А я ещё вернусь.

Прощай, мой друг сердечный,

И мой не долгий час…

Я к вам вернусь, конечно,

Не нынче… не сейчас…

97

* * *

Вода остывает в озёрах

И близится праздник Ильи

И реки мелеют… и в сёлах

Закончили с жатвой, поди.

И лето пылится устало,

И лето вошло в угомон…

А скольких за лето не стало,

Да я ведь, совсем не о том…

А я ведь помыслил о Божьем,

А мы-то с тобой подождём…

Я понял чего-то, я пожил…

Мосты мы и так подожжём…

97

Прощальное

Снова лист летит и осень…

Снова надо написать…

Всё бумага переносит –

Ей пред Богом не стоять!

А душа, покуда в теле,

Знай пиши да не греши!

Снова листья улетели

С увядающей души…

Снова птица над Россией

Поднялася в синеву.

Всё минулось… всё приснилось…

Или было наяву?

На излёте русской речи

Нас глаголы всё несут…

И плывёт, плывёт навстречу

Долгожданный Страшный Суд.

* * *

Человек привыкает к чужбине,

Как к жене привыкает к чужой:

Плоть едина, а души – чужие…

Та же суша, а воздух – иной.

Плоть едина, а души чужие, -

Дух нельзя переделать вовек…

Сколько вас беглецы неживые,

С отсечённой Отчизной калек!

99

* * *

Ах, как холодно в квартире,

По полям гуляет ветер.

Кто устроил в Божьем мире,

Что бы так прощались дети?

Ни стонала, ни хрипела –

Только в душу поглядела.

Положили на кровать –

Разрешили умирать…

Онемела, осветлела –

Улетела, улетела…

Надо ждать пока Господь

Отрешит и нашу плоть.

А пока гуляет ветер

Я пишу в пустой квартире –

Ни одной звезды не светит

В замороженном эфире.

Только Бог один в ночи

Недреманно у свечи.

01.2000

Из лирической тетради

Болезнь.

Держали душу в черном теле,

А тело – раз! – изнемогло.

Душа во сне чуть отлетела

И не нашла своё дупло.

И хаос жуткий, черный хаос,

Извечное небытиё…

Душа молила и хваталась,

Но плоть не слышала её.

Плоть лезла в петлю, плоть хотела

Скорей исчезнуть в пустоте…

И повязали это тело,

И увезли его не те…

Не те – лечили, как умели,

Не те – учили, как могли…

И всё не то, и все – при деле,

И нету малого – любви.

97

* * *

Ты погубишь, меня, ты погубишь,

И молчанье, как по сердцу нож.

Не полюбишь – какое полюбишь…

А полюбишь – тоски не уймёшь!

Я и сам понимаю едва ли,

Как в пургу заблудившись в степи,

Мы друг друга с тобой отыскали,

Но спасение ль это, пойми!

В этой жизни под смертною стужей

Я люблю тебя, тихо люблю…

Пусть не другом я не был, ни мужем…

Подожди, удержись на краю!

97

* * *

Вот мужик в гостях у бабы…

То да сё… - ответа нет.

Были кочки и ухабы,

Так прошло пятнадцать лет…

Где детишки-ребятишки! –

Отлетела красота…

Прочитала баба в книжке:

«Несть России без Христа!»

Без Христа-то… это правда!

- Мужичонка, выйди вон! –

Без Христа в России бабьей

Будет третий Вавилон

Будет нет ли, а уж тошно…

Хуже мошки и жука.

Бог внедрялся, как картошка:

Несть в России мужика.

97

* * *

Были годы – проплыли,

Я их много сменял…

Я любил и любили

И любили меня.

Глаз не помню, но руки

Не забуду вовек…

Тянет холод разлуки

От опущенных век…

Руки падали долу,

Как в последний свой путь.

Не искали крамолу,

Не ложились на грудь…

Жилка синяя билась –

Целовать не велят…

Подожди, сделай милость:

Взгляд, один только взгляд.

* * *

Пред ней отворилася дверь в тишине

И замерло сердце – то было во сне…

И сон пошатнулся и сон отошел

И было во сне хорошо, хорошо…

В каналах ночных проплывала луна

Ты долго за книгой сидела одна.

И звёзды прошли половину пути

И должен был кто-то, хоть кто-то прийти…

Но небо молчало над грустной землёй…

И не было сил оставаться одной.

И ты собралась и пошла, как в бреду,

Деревья твою подхватили беду.

Встревожились птицы, очнулся вокзал…

А он только лёг и едва задремал.

В рассветном окне еле тлел огонёк,

Был плотно исписан белёсый листок.

Неясные сны поднимались со дна

И там - на пороге стояла она…

Вдруг сон развалился – он вышел за дверь

И всё обернулося явью теперь…

Но явь не возможна, но явь не нужна –

Она повернулась и молча ушла.

Он долго теперь не уснёт, не уснёт…

Он снова к белёсым страницам придёт.

И вместо недолгого счастья вдвоём

Он вечную муку приимет в свой дом.

И в тысячный раз эту дверь отворит

И имя твоё между строк повторит…

Но тщетно. И ночь уступает права…

А значит она не права, не права…

98

* * *

Ты меня не будешь ждать,

У дверей не приголубишь,

И не выйдешь провожать,

Проводивши – позабудешь…

Я привыкну без тебя,

Привыкают не к такому…

Проживают не любя

Без надежды и без дому…

Всё пройдёт. Но без тебя –

Понимаешь, что за штука!

Всё не так: и я – не я,

Ты – не ты, любовь – разлука.

День придёт: уйдёт «не я»

И «не ты» исчезнет тоже…

Летопись небытия

Крест могильный подытожит.

* * *

Так осень огненным крылом

Взмахнёт и скроется в тумане.

А после снегопад настанет –

Метель замашет помелом…

Всю Русь заносит – всю, как есть…

Одна тоска моя осталась,

Но это ведь – такая малость,

Ведь даже снег растает весь!

А там – весна – коса до трав,

Бежит по полю босонога…

От Бога каждому дорога,

И крест, кто прилегли, устав.

И снова осень…Снег потом… -

Ведь этого не остановишь!

А вот тоска… она всего лишь…

- Укрой меня своим крылом!

…or not to be?

Допишем роман на бумаге

Смахнём, дописавши, под стол…

Я думал – представьте! – о благе,

О счастье предельно простом…

А вышло оно запредельным,

Где вся-то любовь – между строк…

И в годы сложились недели

И стал я, как ты, одинок.

И сердцем своим несвободным

Отведал и холод и страх…

И крестный твой путь безысходный,

И ужас бездомный в глазах.

Почуял за скованным жестом,

Что будет всё без перемен…

Что могут лечить от блаженства,

Но счастья не могут взамен…

98

* * *

Четвёртый день по крыше дождь

Не разбирая дня и ночи…

В такую жуть куда пойдёшь…

И незачем и нету мочи.

Четвертый день мы под дождём

В дому забытом, как в ковчеге.

От жизни ничего не ждём,

А мыслим только о ночлеге.

Четвёртый год я не пишу,

А строчку тайную глотаю…

Не под дождём, а по ножу –

Над бездною хожу по краю…

Ведь я всего-то человек

И мой ковчег давно причалил…

Я к Вам плыву четвёртый век

По морю чистому печали…

1998

2000-е гг

* * *

Вышел на воздух – грудь защемило…

Видно, не долго мне волей дышать!

Прошлое катится неудержимо –

Не убежать!

Перебираю ночные страницы…

Господи, я ли всё то сочинил!

Где бы одуматься, остановиться –

Не было сил.

2002

* * *

Эх, куда, куда мне деться

От распахнутых полей!

Запах лета, запах детства,

Запах Родины моей…

Он мне мниться, он мне снится

Вместе с ним и я на век

Рею в небе вольной птицей, -

Беспечальный человек.

В поле кашка, в поле – клевер

И дремучий Иван-чай...

Я лежу в траве, как в небе

С облаками по плечам...

Гнётся колос коромыслом,

Паучишки судьбы ткут...

Облака, как Божьи мысли

В волнах вечности текут.

2003, 07

После спектакля

Длинный мост на Сортировке,

Тут же девятиэтажка…

Ночь, пол-ночь, спектакль кончен…

Все ужасно молоды…

И когда после спектакля,

Есть шампанское – не так ли?

Две гитары, три гитары

И… до утренней зари!

Быстро время пролетело, -

Схоронили режиссёра,

Кто уехал, кто – «приехал»,

Кто уже на небеси…

В старой девятиэтажке

Пыль, клопы и таракашки,

Остальные разлетелись,

Разлетелись по Руси.

Я не часто езжу мимо,

Редко езжу, примечаю:

Где же фабрика игрушек,

Где пельменная, кино?

Магазинчик «Старой книги»,

Где же книжные развалы?

Всё развалы барахлишка…

Барахлишко лишь одно.

Где же наш советский театр,

Театр глупый и наивный,

С детской верою в святое

Пусть без Бога – всё равно!

Репетиции – все вместе,

И застенчивы невесты,

А теперь на этом месте

Крутит-вертит казино.

Вы, когда придёте после…

(если после вы придёте!)

Что-то будет вам не ясно,

Что-то будет ни к чему…

Только мимо не пройдите,

Всё поймите и примите,

Полюбите и простите

«Бестолочь и кутерьму».

Времена неповторимы,

Звуки времени не зримы,

Мы уйдём в свои долины

Вам оставив навсегда

Ни сюжеты, ни интриги,

Ни гитары, плёнки, книги –

Наши строки – лишь вериги –

Всё исчезнет в никуда…

Мы оставим вам надежду

И способность удивляться,

Жить, любить и улыбаться,

Петь, молчать и говорить...

Так чего ж ещё о прошлом…

Каждый будет Свыше спрошен,

Вознесён, а может – сброшен,

Чтобы плакать и молить…

Ничего не повторить.

* * *

Нищих гонят отовсюду,

Им нигде не подают.

Собирать пойти посуду,

Коли так не подают?

Вся посуда перебита

Об чугунные об лбы…

И горит, горит обида:

«Что ж вы, люди, не добры!»…

Не горит уже, не мучит,

А приходит благодать…

Знать на мусорной на куче

Нам придётся помирать…

«Был я, братцы, сочинитель

Песен. Песен не поют...

А теперь уж не взыщите,

Что в раю не подают».

2004

Болезнь

Снова мутило и я надмевался

Не выдавать состояния духа.

Смерть комаришкой, что чуть обознался,

В ухо пищала, - глухая старуха:

- Полно, отмаялся, ноне обрящешь

Вечный покой средь обителей ада!

- Нет уж, позвольте пребыть в настоящем,

Вечного вашего вовсе не надо!

- Что же, ведь ты не жилец. А пред Богом

Уж по грехам не заказано места!

Ты проживаешь темно и убого

Я заждалася тебя, как невеста!

- Плохо я каялся… это прескверно…

Ну их, твои замогильные ласки!

Жил по-последнему, - тут уж будь первым,

Чтоб объегорить косую, как в сказке.

* * *

Так лягу – шея затечет,

А так – рука, так – щемит сердце…

На левый бок, на правый бок –

Но нет уж, лучше не вертеться

Всему настанет свой черёд –

Для сна, для бдения, для песни…

Господь в свой срок и приберёт…

А надо будет – и воскреснем.

* * *

Если б выбрал я свободу

От того, что Бог послал,

Я бы прозу для народу –

Вам не снилось! – написал.

Сто рассказов, три романа –

Всё ушло в небытиё…

И осталась только рана,

Будней горькое питьё.

А года-то клонят, клонят

Уж не к прозе, а к земле…

Я уйду, никем не понят…

Но в добре, а не во зле.

* * *

Глядел на небо – ночь истаяла,

Казалось, жизнь сейчас прейдёт…

И вся в грехах, судьбина тайная

На Суд ко Господу пойдёт…

И стаи птиц тянулись по небу,

И пахло в воздухе весной.

И всё, что за зиму не померло,

Петь не желало «Упокой!»

И зелень, сквозь траву пожухлую

Уже тянулась к небесам…

И дерева, что в осень рухнули,

Ростки пустили по лесам.

* * *

Какие лица русские,

Какая благодать!

Какие песни грустные –

В словах не передать!

А есть ещё весёлые –

Их петь – не перепеть.

Когда гуляют сёлами, -

Играет лес да степь…

- Сияйте, нивы вешние,

Балуйте, облака…

Над крышами, скворешнями

Теки, времён река!

Лети в зенит, журавушка,

Бегите, мураши!

Россиюшка, сударушка! -

Пристанище души…

2003